Ректор УралГАХА Александр Стариков: «Университет обеспечивает определенный уровень культуры во всех сферах жизни»
– Александр Александрович, на Ваш взгляд, какие тенденции развития высшего образования наблюдаются в настоящее время в России?
– Правительством РФ утверждена Концепция модернизации образования до 2010 года, где обозначены приоритеты: повышение финансирования, заработной платы, совершенствование экономического механизма, повышение качества и расширение доступности образования, самостоятельности вузов, интеграция с наукой и производством.
Реальные действия власти во многом противоположны. Наряду с удовлетворительным финансированием коммунальных затрат, увеличением размеров надбавок за ученые степени, предполагаемый рост заработной платы настолько незначителен (33%), что ни в коей мере не решает проблемы. По нашим подсчетам, средняя заработная плата преподавателей академии, с учетом всех возможностей дополнительной работы, примерно в 30 раз меньше, чем у английских коллег. А если взять среднюю заработную плату по вузам Екатеринбурга, то разница где-то в 50 раз.
Отсюда – старение профессорско-преподавательского корпуса, снижение качества подготовки. Поскольку преподаватель вынужден «нахватывать» часы, ему нет времени для научной и методической работы.
Недостаточное финансирование развития учебно-лабораторной базы – тоже фактор снижения качества образования.
Серьезный удар был нанесен по экономической самостоятельности высшей школы введением Гражданского, Бюджетного и Налогового кодексов. Благодаря налоговым льготам и экономической самостоятельности за последние 10 лет государственные вузы научились сами зарабатывать до 60 % совокупного бюджета на образовательных, научных и инновационных услугах. Эти средства позволили им выстоять в тяжелые 90-е годы, сохранить материальную базу и интеллектуальные ресурсы. За счет этих собственных средств вузов им удалось даже развивать учебно-лабораторное обеспечение.
В настоящее время налоговые льготы во многом урезаны, а автономия ограничена закрытием расчетных счетов в банках и переводом всех средств в казначейство.
Исчезло понятие «собственности и средства вуза», хотя в законодательстве оно существует. Академия за счет своих средств построила спортивный комплекс. Поскольку в Гражданском кодексе нет этого понятия, я вынужден был подарить его государству. Более того, ремонтировать государственные здания и приобретать лабораторное оборудование для государственного вуза мы теперь должны из прибыли, выплачивая государству соответствующий налог.
Некоторые члены правительства выступают с предложениями, которые сводятся к тому, что все средства, заработанные вузами на дополнительных услугах, должны причисляться к бюджетным средствам, принадлежать государству и расходоваться в соответствии с государственными нормативами. Почему? Потому что средства заработаны в стенах, принадлежащих государству. А доктора и кандидаты наук с их интеллектуальным ресурсом это тоже государственная собственность? Не являемся ли мы новыми крепостными у нашего либерального государства?
Возникают новые вопросы: способствует ли жесткая государственная система управления несамостоятельными вузами и отсутствие налогового стимулирования притоку негосударственных инвестиций в высшую школу, испытывающую острый дефицит государственного финансирования? Если нет, то кому эта система нужна?
– Получается, что у вузов в принципе нет экономической основы для существования?
– Есть. Существования убогого, полунищенского, безынициативного. Я понимаю, когда у государства, как, положим, в Германии, есть средства на все потребности высшей школы. Там нет необходимости какой-то внебюджетной деятельности. А если в России государственными средствами при сегодняшнем уровне заработной платы покрывается лишь 60 %, а то и 40 % необходимых потребностей вузов, зачем им «бить по рукам»?
Нам не понятно такое отношение, полностью противоречащее упомянутой выше Концепции модернизации и декларированной на Госсовете государственной политике. Если нет денег в казне, вектор этой политики должен повернуться в сторону многоканальное™ финансирования , стимулирования экономической самостоятельности и активности вузов, развития внебюджетных образовательных, научных, инновационных услуг. Большинство государственных вузов к этому готово, имеет все необходимые ресурсы, а главное - опыт.
Уж, коли образование объявлено приоритетом, а Россия намеревается пойти инновационным путем развития постиндустриальных технологий, необходим государственный протекционизм, стимулирование этих процессов. Высшая школа - главный для этого полигон. Концентрация в ней государственных и негосударственных инвестиций вернет в нее талантливых выпускников, которые уходят в иные сферы, стартуя с заработной платой минимум в 10 тысяч рублей в месяц. Если общими усилиями с государством мы создадим такие условия в вузах, я уверен - новая Россия будет построена.
– Кроме изменения правил экономического существования, какие еще «сюрпризы» приготовило государство высшей школе?
– Нужно быть осторожнее с теми экспериментами, которые сейчас проводятся так масштабно в стране. Я имею в виду единые государственные экзамены и государственные именные финансовые обязательства. Суть этих новаций заключается в том, чтобы, с целью доступности образования, абитуриент должен сдать единый выпускной и вступительный экзамен, ему присваивается некая категорию, и он направляется с этим «ваучером» в тот университет, в котором он желает учиться.
Но весь вопрос в том, какова величина стоимости этого «ваучера»? У меня есть таблица, на сегодняшний день самая высокая категория – это бюждетные затраты на уровне 13 тысяч рублей в год. У нас затраты 45 тысяч, в МГУ – 2000 долларов, а в МГИМО еще больше. Кто будет платить разницу?! Разницу должны доплачивать те же студенты, но говоря серьезно – доплачивать не будет первая категория, которая идет фактически бесплатная, бремя доплаты ляжет на других. Вот приходит студент из Тугулыма – ясно ведь, что 1-й категории не получить в нашей академии, где-то 3-5. У него есть деньги доплачивать за себя и за того парня?
Речь формально идет о доступности, но мы получаем обратную картину. Недавно в Челябинске мы, руководители вузов, обменивались мнениями, на совещании министерства по нашему округу, обсуждали, как можно решить проблемы финансирования. Есть механизмы для того, чтобы обеспечить финансовую поддержку студентов, скажем, как за рубежом. Там отработана система кредитования в банках – взял образовательный кредит, государство обеспечивает гарантию возвратности, студент закончил вуз и постепенно гасит этот кредит, есть целая систем льгот.
Почему нельзя эти механизмы воспроизвести у нас?! Мне это непонятно…
У нас взята за основу, система, которую увидели в Китае. Но нельзя путать условия Китая и наши, там просто при их экономическом росте и возможностях, например, в прошлом году там по три миллиона долларов с лишним каждому вузу государство выдало «просто так».
Надо с этими моделями работать аккуратнее. Есть более либеральные модели и они достаточно эффективны. Тем более что с этими «ваучерами» следует ожидать некий хаос в структуре образования – куда основная масса двинется?! На экономические специальности! То, что модно, то и востребуется. А что делать нам с математикой, механикой, физикой, сельским хозяйством?!
– А система госзаказа на выпускников?
– Да, в этом году впервые был спущен план в рамках комплексной системы государственного заказа. Сразу возникает вопрос: если переходим на систему свободных финансовых обязательств, то причем тогда тут госзаказ?! Методика абсолютно не определена.
Также муссируется на различных уровнях вопрос о том, что государство тратит много денег, а специалисты не идут по специальности работать. Скажем, есть у нас два педагогических и классический университеты, а только в городе не хватает 2000 учителей. Что делать?! Давайте целевую подготовку введем, хочешь за бюджет учиться – подписывай договор на целевую подготовку. Оканчиваешь университет и пять лет должен отработать. Если ты не отработал – верни стоимость обучения. Мысль милая сердцу многих чиновников.
На мой взгляд, это ничто иное, как возврат к старой крепостной социалистической системе. Вместо того, чтобы повысить заработную плату в школах, в сфере культуры – нет, давайте так просто закрепим их долговым обязательством – и вот скоро будут нас учить крепостные учителя, лечить крепостные врачи, охранять крепостные милиционеры. Это все – картина непоследовательной государственной политики, и это, конечно, удручает.
– Благодаря либо вопреки государству, держат ли вузы планку качества образования?
– Что касается качества, то мне хочется сказать следующее. В печати иногда встречаются статьи, пишут, мол, качество у нас падает, что мы вылетаем из первой десятки стран с лучшим образованием, упали куда-то там на 20-е, 30-е места.
Я думаю, что это все не так – пока качество подготовки в высшей школе России соответствует мировым стандартам. Это я знаю по своей академии. Мы сотрудничаем с рядом стран по совместной подготовке, и качество пока не вызывает особых опасений. Более того, сейчас развернута дискуссия о введение высшей школы России в европейский стандарт путем присоединения к Болонской конвенции. То есть, мы должны выполнить с одной стороны их условия, с другой стороны – сохранить свои преимущества. Преимущества нашей школы, как средней, так и высшей – это фундаментальность и универсальность, которых нет в других странах. Там все-таки образование более узкое и оно приближено к потребностям конкретной профессии, практики.
Для стран Европы наше образование – главный конкурент, именно поэтому у них требования, чтобы мы пошли по их пути. Наша задача, наоборот, сохранить нашу систему при принятии наших формальных требований. Это все говорит о том, что наше образование и его качество признается, его боятся, они знают, что наши специалисты могут вытеснить их выпускников с рынка труда. Но вступать нам туда необходимо потому, что нужно расширять академическую мобильность для наших студентов. Кроме того, профессиональная мобильность – не секрет, что наш диплом, несмотря на международные договоры, не в каждой стране признается. Почему? Потому что есть чисто технические проблемы – вот у нас пятибалльная система, а у них – пункты. Они не могут понять, что такое «пятерки» и «тройки», а мы не можем понять «десятки» и «сотки». Конечно мы должны приходить к единым стандартам, каким-то образом, сопоставлять программы подготовки, но это все технические, решаемые вопросы.
– У нас сейчас есть «государственные» вузы, а есть стопроцентно частные. В системе образования как выглядит место частного высшего образования?
– Я считаю, что негосударственный сектор имеет право существовать, но в нем-то как раз и происходит больше всего нарушений – в ряде вузов просто спекулируют на этой системе. Например, могут готовить дизайнеров в частном вузе, но если у нас затраты 47 тысяч в год на обучение, то они берут семь тысяч. Это конечно, демпинг, но как можно научить на эту сумму?! При вполне четком государственном регулировании, частный сектор может существовать в образовании. Мало того, наши государственные вузы на 60% уже негосударственные. Те 60%, что мы зарабатываем, – это негосударственные средства, так что все мы в каком-то смысле «частники».
– Для унификации образования, для выработки единого норматива, имеет ли смысл ввести, скажем, стандарт в виде стоимости подготовки качественного специалиста, и из этого уже рассчитывать все остальное?
– Я противник всяких нормативов, потому что там, где норматив, там чиновник, а где чиновник, там тормоза и деньги. Что такое «качественный специалист»? Во всем мире существует негосударственная система аккредитации высших школ. Эта система позволяет потребителю ориентироваться в качестве подготовки ее выпускников. Это проверено временем. Вот скажем, в Англии есть Союз королевских архитекторов, который оценивает качество подготовки специалистов-архитекторов. Если университет им не аккредитован, туда никто не пойдет учиться, хотя никто у них лицензии не отбирает.
– Как это можно адаптировать к нашим условиям, каким образом можно сделать это, кто будет нести эту функции, подтверждать качество выпускника?
– В России тоже надо переходить к негосударственной аккредитации, гражданскому обществу. Участвовать в этом процессе могут различные негосударственные профессиональные организации и ассоциации. Взять, допустим, Союз строителей Свердловской области – он сможет оценить подготовку строителей, или, скажем, Союз дизайнеров, Союз архитекторов. Потребитель должен доверять именно этим организациям и, соответственно, выбирать. Ведь основная задача регулирования качества подготовки – не что-то запрещать, а сориентировать потребителя. Должны публиковаться независимые рейтинги экспертных агентств в противовес бюрократическим нашего министерства.
– Как может быть совершенствована система довузовской ориентации и подготовки абитуриента, чтобы он шел учится в ту сферу, где потом и будет работать?
– Ни в одном государстве нет такого, чтобы каждый выпускник закончил вуз по специальности и пошел именно в этом секторе работать. Более того, я скажу, в нашей стране настолько фундаментальное образование, что выпускник, не попав на работу по своей специальности, может совершенно спокойно работать в практически любом другом секторе. У «них» это сложнее, потому что система образования более приземленная, она привязана очень узко к будущей профессии. У «них» это преимущество, а для нас в определенной мере недостаток. Наших надо учить быстрее адаптироваться, сближаться с производством, не утрачивая фундаментальность подготовки.
Я не вижу ничего страшного в том, что 50% выпускников не работают по своей специальности. Есть такое понятие, как пассионарная роль университета, где вуз просто обеспечивает необходимый уровень культуры во всех сферах жизни страны. Для этого должна быть достаточно большая прослойка специалистов, которая обеспечивает этот уровень, независимо от того, где они работают.
– Как вузы могут проводить селекцию наиболее перспективных абитуриентов?
– Конечно, каждый вуз хотел бы видеть своего абитуриента наиболее готовым к получению той профессии, специальности к которой его готовят. На матмехе хотят получить математический талант, светило, мне хочется получить талантливого художника или архитектора, второго Владимира Пирожкова, который сейчас в «Тойоте» главный дизайнер. Я считаю, что помимо всей общей системы подготовки в средней школе должны быть при университете свои лицеи, спецклассы, где будут отбирать и собирать эти таланты, готовить их с детских лет, потому что с 9-го класса дарование сложно воспитать, а с 7-ми лет вполне возможно.
– А как быть с талантливым человеком, которому родители не смогут оплатить обучение в лицее или спецклассе?
– До сих пор эту заботу на себя брало государство, что должно быть сохранено и в дальнейшем. А дальше все зависит от самого человека, если у него есть горячее стремление и желание учиться, если он приехал из глубинки, но не учился раньше искусству, однако чувствуется талант, то есть подготовительное отделение вуза. Но должна быть другая система, не рабоче-крестьянская, не рабфак, как сейчас. Надо поменять целевую установку на подготовку тех дарований, у которых раньше не было возможности это сделать.
– Как вы видите роль бизнеса в образовательном процессе, например, когда предприятие полностью оплачивает учебу студента для своих целей, или просто выступает как спонсор вуза?
– Для России это очень актуально, учитывая ограниченность бюджета. Нужно избавиться от той стерильности представления о вузе, которая существуент в наших документах. Бизнес вправе участвовать в развитии высшей школы. Вполне возможно даже соучредительство вузов со стороны компаний, которые, скажем, готовы инвестировать в вузы, а не просто стремятся получить помещение в центре города. Поэтому, необходимо использовать эту возможность.
Еще один путь – создание различных фондов, которые оказывают поддержку университетам, студентам, абитуриентам, как это есть за границей. Третье направление – заказ компании на подготовку нужных специалистов. Четвертое, самое существенное, это совместная деятельность некой компании с университетом, связанным с инновационной деятельностью этого предприятия: подготовка специалистов, создание совместных проектов и так далее. Фактически, это уже имело место быть, ведь многие университеты стали перестраиваться в мощные инновационные комплексы совместно с предприятиями. Есть примеры, но последние изменения, бюджетные и налоговые, похоронили все возможности синтеза бизнеса и образования.
– В Екатеринбурге между вузами есть конкуренция?
– Есть. Мы находимся в стадии создания образовательного рынка, и он даже не региональный, а в целом российский. Борьба жесткая, особенно с негосударственными вузами и филиалами других вузов. Борьба носит острый характер, но помогает совершенствовать подготовку. У государства цель – упразднить дублирование специальностей и направлений, снизить бюджетные затраты, но это, на мой взгляд, неправильно. Вообще, мы плывем в мировой образовательный рынок, где конкуренция будет еще больше. Здесь еще острее встанут эти проблемы, резко возрастет стоимость обучения.
– За последние 10 лет появились многие специальности, которых не было раньше, например, реклама, некоторые виды дизайна. Но преподавательский состав – это скорее специалисты-практики, которые не имеют фундаментального образования, поскольку его нет в принципе. Здесь нет противоречия, что преподаватели в университетах – практики?
– Есть, конечно. Но я полагаю, что те специалисты, что были первыми выпущены по этим специальностям, они все же больше теоретики из-за неразвитой практики. Тем не менее, жизнь заставили профессоров наработать эту практику. Например, у нас дизайнеры-педагоги фактически все работают на практике. Процесс идет, и практики будут приходить работать в вуз в том числе и за достойную зарплату. Сейчас они приходят больше из спортивного интереса, для души.
– Но это же не системный педагог?
– По новым специальностям система только складывается. Тем более, что для многих практиков еще важен престиж. Им приятно написать в визитке, что он профессор, у них ведь тоже конкуренция.
– А как вы относитесь к тому, что ученики уезжают за границу?
– С одной стороны, нас радует, что мы готовим специалистов, востребованных там. Возможно, придет еще волна возврата оттуда. Скажем, тот же Пирожков сказал, что вернется сюда лет через пять, здесь интереснее, больше возможностей для реализации. Они принесут сюда квалификацию, полученную там. С другой стороны, жалко, когда мозги убегают из России. Но рынок все расставит на свои места.
Автор: ИА "Апельсин"
Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь. Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.
</>
