Конкурс «Европа-Азия»: Карикатуре пора перестать быть Золушкой
В то время как в мире накаляются страсти вокруг карикатур на пророка Мухаммеда, в Екатеринбурге завершается прием заявок на Второй международный конкурс карикатуры «Европа-Азия – 2006». Уже сейчас их более 300. Организатором конкурса выступила екатеринбургская производящая «Телекомпания ЕСТВ». Ее сотрудники решили возродить конкурс, учрежденный в 2002 году, о котором на сегодняшний день почти забыли. Свои работы в оргкомитет прислали художники из России, Ирана, Таиланда, Египта, Турции, Китая, Польши, Украины, Германии, Великобритании, Израиля, Индии, Индонезии и даже Бразилии, Мексики и Аргентины. И это при том, что призовой фонд конкурса по мировым меркам довольно скромен – Гран-при «Европы-Азии» составляет 2 тысячи долларов. (Для сравнения, главный приз аналогичного состязания в Португалии в десять раз больше).
Пришедшие на конкурс рисунки составят основу экспозиции для будущего Музея карикатуры, начало которому положит первоапрельская выставка. Об особенностях карикатурных конкурсов в условиях мирового скандала «Апельсин» беседует с членом жюри «Европы-Азии», автором журнала «Красная Бурда» Владимиром Мауриным и председателем оргкомитета, художником-карикатуристом Максимом Смагиным.
– Повлияет ли сегодняшняя шумиха вокруг карикатур на тщательность отбора в вашем конкурсе?
Смагин: Нет. У нас все работы в рамках дозволенного. Есть, правда, рисунки эпатажные. Работа одного участника из Италии не то чтобы эротична, а даже порнографична, поэтому явно не будет выставлена. Так что некоторая цензура на конкурсе, конечно, есть. Члены жюри будут отбирать работы в соответствии со своими вкусами и представлениями. Плюс, нужно, чтобы карикатуры отвечали заявленной теме «Фактор времени» и подходили по уровню исполнения. Есть рисунки, которые явно не пройдут конкурс по причине художественной несостоятельности. Такие найдутся всегда, так как графоманов в карикатуре во все времена хватало. Но их процент незначительный – не более 3-5%.
– А к карикатурам на религиозную тему будет более пристальное внимание?
Смагин: На прошлом конкурсе были рисунки с участием Иисуса Христа и Будды, но лично моих религиозных чувств они не оскорбили. На этот раз жанр религиозной карикатуры у нас просто не представлен.
– Побоялись прислать?
Смагин: Нет, конкурс был объявлен задолго до того, как разгорелся весь этот скандал. Просто кроме религии есть еще масса интересных тем.
– Можете оценить, в каком состоянии находится сегодня карикатура – в упадке, в стагнации, на подъеме?
Маурин: Я не возьмусь говорить за всю карикатуру. «Вся Одесса очень велика», знаете ли. Раньше как-то еще можно было следить за процессом, потому что изданий, в которых печатались карикатуры, было не так много: журнал «Крокодил» и областная молодежная газета. А сейчас таких изданий великое множество. Сегодня карикатуры появляются даже в нормативных документах. Не верите? В Питере живет художник Вячеслав Шилов, и ему издатели юридических справочников заказывают карикатуры. Он рисует – они ставят. Так что говорить о каких-то тенденциях в карикатуре я бы не взялся. За всем уследить невозможно.
Смагин: А я возьмусь. Что касается Европы, там особого развития я не вижу. А восточные страны проявляют определенную активность. Как ни парадоксально, в Иране, который сейчас протестует против датской прессы, много интересных и масштабных конкурсов карикатуры. Там режимы ортодоксальные, и в карикатуре выразилось то самое желание свободы, которое больше нигде не находило места. Иначе как эзоповым языком правду и не скажешь.
– При нынешнем информационном режиме в России, по-моему, эзопов язык тоже должен быть востребован?
Смагин: Напротив, в России сейчас наблюдается падение интереса к политической карикатуре. Если в начале 90-х на нее еще был какой-то спрос, выборы проходили, то сейчас все урегулировалось в этом отношении, появилась масса других тем. Политическая карикатура всегда была однодневной, зависела от ситуации, решала какие-то конъюнктурные вещи. Вот надо было, к примеру, «завалить» Горбачева, в ход шла карикатура. Не то чтобы художники в массе своей отвечали на потребу дня. Просто были те, кто действительно так думал, и именно они были в фаворе, они публиковались. Карикатура в печати, как Золушка: сама по себе, как явление искусства, она прекрасна, но сейчас ее задача – горшки мыть.
– А может быть иначе?
Смагин: Должно быть иначе. Чтобы карикатура развивалась как искусство, нужны конкурсы, выставки. Вот в Сургуте уже три раза проводят Форум визуального юмора. Там наш нефтяной Север, там художественный музей изыскал средства. Первая тема была «Sur-gut», вторая – «Лицедейство», а третья – «Человек разумный?». Замечательные темы, глубокие и интересные. Эта выставка ездит по российским городам. На ней действительно представлены работы высокохудожественные. А в Москве уже 10 лет не могут решить вопрос о помещении для музея карикатуры. Лужков уверяет: «Да-да-да, конечно, мы поддержим, особняк дадим, это интересно, это нужно». Но ничего не происходит. Где-то в бывшем музее революции отвели им какой-то угол, и все. А в Великобритании 4 музея карикатуры, в Польше – три, в Турции, по-моему, столько же. Там постоянно меняющиеся экспозиции, новые работы, новые темы.
– Вы согласны, что в карикатуре сегодня, как и в юмористическом творчестве в целом, заметно снизился интеллектуальный порог?
Смагин: Все зависит от того, для чего предназначена карикатура. Есть издания вроде «Тещиного языка», «Вокруг смеха», «Поручика Ржевского». Я их называю жвачкой, и публикуемые в них карикатуры к понятию «искусство» не имеют никакого отношения. Там рисунки ставятся, чтобы заполнить пространство между анекдотами или пустующую клетку в сканворде. Но есть другая ипостась карикатуры – так называемая проблемная графика. Это рисунок, за которым кроется глубокий смысл, который провоцирует серьезные философские ассоциации. Конкурсы для того и устраиваются, чтобы вызвать интерес именно к такому творчеству, к карикатуре с большой буквы Я не имею в виду, что лучшие карикатуры – это такие высокопарные вещи, в которых никто ничего не разберет. Карикатура должна быть понятной, но только не сразу.
– Уместно ли говорить о каком-то определенном стиле художников из разных стран?
Смагин: Я бы не сказал, что карикатуристы Ирана рисуют иначе, чем карикатуристы Польши. Правда, на общем фоне выделяются китайские художники. У них сильны традиции каллиграфии, они и акварелью по-своему пользуются. Даже работы китайцы присылают на особой, рисовой бумаге, сложенной в несколько раз. Но в основном каждый художник имеет свою манеру. Хотя многое зависит от уровня образованности и еще, может быть, от конфессиональной принадлежности. Сейчас в карикатуру пришла генерация художников с академическим образованием. Они рисуют серьезные полотна, используют очень сложную технику.
– Думаю, уровень образованности карикатуриста влияет и на глубину подтекста?
Смагин: Конечно. Но важно, чтобы техника дополняла идею, позволяла не только выразить ее с максимальной точностью, но еще и привнести дополнительные ассоциации. Хотя сегодня популярны рисунки, где идея изначально главенствует. Но может оказаться так, что художник не вкладывал в карикатуру тех эмоций, которые потом испытал зритель.
– Но ведь проблема в том и заключается, что художник вкладывает одно, а зритель воспринимает совершенно другое. Так ведь и получилось с этими датскими карикатурами на пророка Мухаммеда.
Смагин: С карикатурами на Мухаммеда уже немного другая ситуация. Определенные круги на Востоке воспользовались моментом. Процентов 90 людей, задействованных в массовых беспорядках, вообще не видели этих карикатур. И еще выясняется, что часть рисунков, против которых выступают возмущенные мусульмане, вообще не публиковалась. То есть их додумали. Я считаю, что это хорошо раздутая акция. Давайте еще вспомним крестовые подходы и откажемся от продуктов тех стран, от которых проистекала угроза мусульманскому миру в Средние века! Я уверен, что волна эта спадет. Потому что не обойдутся без европейских товаров на Востоке, да и Запад без Востока не сможет. Обидно только, что интерес к карикатуре проявляется со знаком минус. Было бы замечательно, если бы шумиха поднялась из-за того, что где-то вышел хороший рисунок, интересный и глубокий. Но люди любят скандалы.
Маурин: На карикатуру нельзя обижаться. Можно обидеться на фотографию, на публикацию недостоверной информации. А карикатура изначально рисуется с преувеличением. Допустим, нос большой или человек летает, чего на самом деле не бывает. Вы видели картинки, из-за которых пошел весь этот сыр-бор? Ничего там особенного нет. Зачем надо людям все это раздувать? Сейчас тему будут долго муссировать. Кому-то надо продолжать войну в Ираке, и будут защищать не ценности демократии, а датских карикатуристов.
– А в журнале «Красная Бурда» были подобные инциденты с карикатурами?
Маурин: Нет. Слава богу, никаких жалоб, разгневанных звонков и, тем более, судебных разбирательств. Бог миловал.
– Существует определенная политика редакции в отборе карикатур?
Маурин: Главное, чтобы было смешно и не пОшло. Мы не занимаемся изображением гениталий и всего, что связано с религией.
– Пункт насчет религии появился давно?
Маурин: 13 лет нашим журналом руководил редактор, который был православным верующим, поэтому он старался религиозной темы всуе не касаться. На самом деле, есть много тем, которые достаточно смешны.
– То есть представить «Красную Бурду» в эпицентре подобного скандала в принципе невозможно?
Маурин: В любом рисунке можно усмотреть все, что хочешь. Ты будешь доказывать, что это рога оленьи, а тебя все равно будут уверять, что здесь нарисовано что-то неприличное. Придраться можно ко всему.
– Вам не кажется, что все это может вылиться в некий крестовый поход против карикатуры со стороны всех тех, кого художники когда-либо обидели?
Смагин: Сейчас как раз рассматриваются законы о разжигании национальной ненависти, шовинизме, еще о чем-то подобном. Но можно все, что угодно, нацарапать в законе, как угодно его повернуть, это не значит, что он будет работать. При Горбачеве был издан указ «О защите чести и достоинства Президента СССР». Потому что на волне гласности появилась целая серия карикатур в различных изданиях. Карикатуристы всполошились: «Ну все, конец свободе слова!». Ничего подобного. Указы принимаются, галочка ставится, все нормально. Жаль только, если кто-то из карикатуристов падет жертвой сегодняшней разнузданной кампании.
– Вся эта шумиха как-то отразилась на конкурсе «Европа-Азия»?
Смагин: Нам абсолютно все равно. Единственное, что посещаемость на сайтах карикатур, в том числе и нашего конкурса возросла. Ничего более.
– Много ли сегодня желающих заниматься карикатурой?
Смагин: Как ни странно, за последние 10-15 лет ни одного нового карикатуриста в Екатеринбурге не появилось. Хотя есть у нас и художественное училище имени Шадра, и даже Институт ИЗО в Уральской архитектурно-художественной академии. Может, атмосфера такая, не знаю. В Перми 15 художников-карикатуристов постоянно участвуют в арт-салонах. В Снежинске художник Николай Чернышов организовал клуб «Клюква» и учит детей карикатуре – знакомит с какими-то тенденциями, с историей этого жанра. У них возникает желание выразиться, и способности проявляются именно в жанре карикатуры.
Маурин: Нам, например, художников не хватает. Как всяким издателям, хочется иметь все и сразу, рыться в огромном количестве рисунков, а карикатуристы не могут рисовать с такой скоростью. Им же тоже хочется довести цикл до конца, хочется, чтобы каждый их рисунок был опубликован, и чтобы люди его посмотрели и оценили. Подобные конкурсы и пользуются такой популярностью, потому что художники хотят найти зрителя, плюс посостязаться друг с другом, посмотреть, как другие могут решить ту же самую тему. Такое общение, пусть заочное, у карикатуристов очень востребовано.
Елена Жолобова.
Автор: ИА "Апельсин"
Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь. Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.